Вы наверняка знаете, что во Франции играл Алексей Смертин, что Константин Сарсания устраивал в «Сент-Этьен» Александра Панова и Максима Левицкого, а Андрея Панюкова — в «Аяччо». Но вряд ли в курсе про Алексея Косоногова — благодаря Сарсании он из Нижегородской области через Литву прорвался в «Бордо», где играл с Дюгарри, Вильтором и тем же Смертиным, а однажды выходил на поле против Зинедина Зидана.
Сейчас, в 38 лет, Косоногов продолжает играть в футбол — совмещает его с работой на Выксунском металлургическом заводе. Корреспондент Sport24 Артем Калинин узнал у Алексея подробности его карьеры — такую вряд ли повторит кто-то еще:
— как тренировался у Романцева в «Спартаке» и за кого болеет теперь (совсем не за «Спартак»);
— как принимал в «Бордо» армейца Мандрыкина, покупал машины и восхищался Смертиным;
— как нырял в бассейн за осколками от бутылки и играл против Зидана;
— как за четыре года он побывал в «Бордо», костромском «Спартаке», «Туре» и «Рязань-Агрокомплекте»;
— как перенес шесть операций на крестообразных связках и все равно не ушел из футбола;
— как сейчас загибается футбол в Нижегородской области и каково это — выходить на матч после ночной смены на заводе, где работа не прекращается даже несмотря на коронавирус.
«Электроника», «Спартак» Романцева и Черенкова, Сарсания
— Если бы не отец, наверное, пошел бы не в футбол, а на улицу, может, стал бы бандитом или преступником. Какие еще варианты тогда были в стране? Понемногу начал заниматься в выксунской шестой школе у Владимира Макарова, потом перешел в «Металлург» к Виктору Денискину и Михаилу Спирину. Основу тогда тренировал Михаил Бекетов, но мне сыграть за первую команду так и не довелось. Шансов там особо не видел, поэтому поехал в нижегородскую «Электронику» к Владимиру Зиновьеву, приметившему меня на юношеских соревнованиях. Там была возможность играть на всероссийских турнирах, где я часто становился лучшим игроком.
В итоге Александр Пискарев позвал в юношескую сборную России. Там я много забивал, получал индивидуальные призы. Ездили в Италию, на турнир во французский Тулоне. В 1998-м Пискарев возглавил литовскую «Кареду» и позвал меня меня туда, но задержались мы только на один сезон. Как я понял, у Пискарева возникли какие-то проблемы с руководством: не договорились по поводу продления контракта, и мы оба с ним вернулись в Россию. Уже в Москве Пискарев договорился о моем просмотре в «Спартаке».
— Этой страницы вашей карьеры не знает даже «Википедия».
— Скауты «Спартака», как выяснилось, заметили меня еще в составе «Электроники» на одном из турниров. После Литвы я переехал в Тарасовку, тренировался с основой у Романцева, но играл только за молодежку. Ее тогда тренировали Федор Черенков и Сергей Родионов. Там же меня увидел Павел Гладилин, тоже работавший с молодежной командой красно-белых.
— Черенков, Родионов — легенды!
— Увидеть вживую таких людей — чудо, словами не передать. Лично, правда, не общались, только по делу: как действовать в играх, на тренировках. Но впечатление от того, что работал с такими личностями, осталось надолго.
— А с Романцевым поговорить удалось?
— Один на один — ни разу. С ребятами из основы контакт был, а с главным тренером — нет. В молодежке же дружили с Андреем Стрельцовым, Артемом Безродным и другими.
— Тогда же познакомились с Константином Сарсанией, ставшим вашим агентом?
— Да. Гладилин тогда возглавлял и молодежную сборную и начал вызывать меня на игры, где я забивал. Как-то после матча против сборной Франции ко мне подошел Костя. Пообщались с ним, договорились о сотрудничестве — никаких бумаг я ни разу в жизни не подписывал, все на словах. И ни разу меня Костя не обманывал. Супер-человек, на протяжении всей карьеры помогал — и мне, и родителям, когда я в уже «Бордо» был. Сопровождал их ко мне во Францию, материально поддерживал. Да я и жил у него дома даже, когда перелеты были через день. Всегда буду помнить этого светлого человека.
— За кого болели в детстве?
— Как и все мальчишки в то время, наверное, за «Спартак».
— Почему же там не остались? Может, стоило потерпеть, поиграть в молодежке.
— Да я тогда не зацикливался ни на чем. Сарсания сказал, что в основу «Спартака» сейчас пробиться без вариантов, и есть вариант в «Бордо» начать с молодежки и попытаться пройти путь до основы. Я подписал контракт и уехал.
«Бордо», Смертин, Даршевиль, Зидан
— Прибыли во Францию — и?
— Тяжело. Ни слова не знал ни по-французски, ни по-английски. Сначала и слезы были, и звонки домой родителям, и Сарсании. Хотелось уехать, но они убеждали, что надо потерпеть — так я и пересилил себя. В «Бордо» тогда уже играл Саша Колотилко из Нижнекамска — только с ним поначалу и общались на русском.
— Жили один?
— Да, в небольшом домике на клубной базе. Когда Вениамин Мандрыкин приезжал в «Бордо» на просмотр, его поселили ко мне. Но он провел пару недель, а потом уехал. Как я понял, его хотели взять, но не сошлись по деньгам. С Вениамином поддерживаем контакт, созваниваемся и сейчас.
— Помните свою первую зарплату во Франции?
— Тогда еще были франки. У них тогда были (наверное, и сейчас есть) определенные ограничения. Живешь на обеспечении клуба, который тебя кормит, поит, одевает, а зарплата твоя идет на счет, и снять ее можно только по достижении определенного возраста. Сначала — когда только приехал — я получал по молодежному контракту, а в 20 лет заключил профессиональный. Тогда были уже евро, и зарплата поднялась где-то до 120-130 тысяч в год.
— Что сделали, когда получили возможность снять со счета деньги, заработанные в молодежке?
— Никакой грандиозной тусовки: часть отдал родителям, купил машину и квартиру в Выксе, что-то еще по мелочи. Но если бы вернуть те времена, так бы не поступил.
— Не купили бы машину?
— В том числе. Сначала купил себе «Фольксваген Гольф», но разбил. После него купил «Альфа-Ромео», потом — «Мерседес CLK». Шмотки всякие покупал — в общем, дурь.
— Приезжая домой в Выксу, чувствовали себя звездой?
— Никогда такого не было. Обычный парень — так же, как и раньше, ходили гуляли с друзьями. Когда только переехал во Францию, конечно увидел, как ребята выглядят. Тоже цепочку себе купил золотую, уши проколол, волосы высветлил. Годам к 25 эти прошло. Маек своих в Выксу много привозил. Да и во Франции, если просили, никому не отказывал.
— Что по поводу вечеринок с другими футболистами. Были на них какие-то забавные истории?
— Один раз на день рождения Даршевилю подарили огромную бутылку вина — не знаю уж, сколько литров. Он ее в бассейн опустил — думал, плавно на дно пойдет. А она горлышком вниз упала — и все вино в бассейн вылилось… Начали нырять, доставать стекло в общем, праздник удался.
— Водку пить Даршевиля на научили?
— Я вообще тогда не употреблял. На вечеринку придешь, потанцуешь, да и все.
— Что больше всего удивило во Франции в футбольном смысле?
— Первое — поля. Даже в «Спартаке» такого не было — мы ведь не в Тарасовке, а в Сокольниках в манеже тренировались. А там газончики супер, все идеально! Еще момент: после первой тренировки начал одежду в сумку складывать, чтобы дома постирать. А мне говорят: «Клади вот сюда, все соберут и постирают к следующему занятию». У меня шок.
— Как привыкли в французскому быту и преодолели языковой барьер?
— Начал с ребятами общаться, они стали приглашать меня на вечеринки. И по контракту у меня было условие: через три месяца я должен уже как-то общаться на французском. Три раза в неделю брал уроки, и по истечении этих трех месяцев понимал уже все. Ностальгия по дому прошла примерно через полгода.
— Как раз когда в «Бордо» приехал Алексей Смертин.
— С Лешей быстро сдружились, я на первых порах помогал ему и с языком, и в быту. До сих пор с ним общаемся. Таких людей мало встречал: последнее готов отдать, чтобы помочь близкому, открытый, щедрый человек. Когда у меня был непрофессиональный контракт, сложно было куда-то с родителями выехать, но Алексей сразу отдал мне одну машину (у него было две), чтобы я ездил. Помогал и во Франции, и в России.
«Кретей», «Рубин» Бердыева
— После первого сезона в «Бордо» случилась первая аренда.
— Года через полтора из «Бордо» поехал в «Кретей» — набираться игровой практики в Лигу 2. В «Бордо» играл за молодежку, а там первая команда. Начал неплохо, но потом главным тренером стал Патрик Блондо. Он подтянул своих игроков, а я сел на лавку.
— Что дальше?
— Вернулся из аренды. Начался новый сезон и месяца через два подошел тренер: «Есть вариант снова съездить в аренду». Посоветовался с Костей и отказался. Вместо этого Сарсания организовал мне поездку на просмотр в «Рубин» к Бердыеву. Недели три провел на сборах в Турции.
— Почему не оказались в итоге в «Рубине»?
— Не знаю. Бердыев сказал, что доволен мной и моей работой и что будет разговаривать с Сарсанией и «Бордо» о моем трансфере. Вообще на меня Бердыев произвел впечатление жесткого человека. Не сказал бы, что молчаливый, хотя по телевизору такое впечатление складывается — и крикнуть может, и что угодно. Все держал в своих руках.
— Но не ваш контракт.
— Да, почему-то в итоге они не договорились. Даже не узнавал особо, в чем дело, и вернулся в «Бордо».
Кержаков и Березуцкие в молодежной сборной, Кострома, обратно во Францию
— Карьера в молодежной сборной во время выступления во Франции продолжалась?
— Да, меня по-прежнему вызывали. У нас в команде были Сергей Игнашевич, Вячеслав Малафеев, братья Березуцкие, Александр Кержаков.
— С последним играли в атаке вдвоем?
— Да. И я, и Санька забивали помногу, хорошая у нас связка была. Несколько лет назад пересеклись с ним в аэропорту, поболтали, вспомнили прошлое. А с Березуцкими встречались, когда я из Франции вернулся и играл за Кострому на Кубок России.
— С кем из молодежки дружили?
— Отношения в команде были отличные. Вместе убегали с подмосковной базы на дискотеки. Тренеры, конечно, ругались, потом даже закрывать нас начали. Но мы то через окно, то через черный ход все равно сбегали: тошно было молодым парням сидеть взаперти.
— А почему в «Бордо» не удалось пройти путь от молодежки до основы?
— Эли Боп меня в основе не видел. Жан-Пьер Папен приходил главным тренером, но ненадолго.
— В итоге за первую команду «Бордо» вы сыграли всего пару раз в Кубке Франции и однажды в Кубке УЕФА. Помните ту игру?
— Конечно. В Бельгии мы играли. Минут 10 тренер мне дал тогда, чтобы проявить себя — и все.
— Что было самым запоминающимся моментом французского этапа карьеры?
— Еврокубки — к нам тогда МЮ приезжал. Ну и в самом «Бордо» я увидел таких звезд! Тогда в атаке у нас кроме Даршевиля играли Кристоф Дюгарри, Лилиан Ласланд, Йоан Мику, Сильвен Вильтор. Я-то пришел почти сразу после того, как французы стали чемпионами мира — в стране была футбольная эйфория. Поначалу даже автографы у них ходил собирал. Дома и сейчас лежит коллекция.
— Звезда ЧМ-1998 Зидан ведь тоже раскрылся в «Бордо».
— Кстати, когда он делал что-то вроде своего прощального матча, мы играли против сборной Франции. Я провел на поле минут 20, а после матча поменялся майками с Микаэлем Сильвестром. Сейчас она дома у отца висит.
— Шесть лет в «Бордо» и лишь эпизодические появления в основе. Что дальше?
— Контракт закончился, и я вернулся в Россию — в «Спартак» из Костромы.
— Кострома после Бордо? Почему?
— Поступило предложение, я согласился. Приехал с травмой и долечивался после очередной операции на крестах. Колени уже не позволяли играть на высшем уровне. Подвижность не та, тяжело — а играть хотелось. Не на завод же идти. Вот и поехал в Кострому. Отыграл там год, и поступило предложение от французского «Тура». Согласился, не раздумывая. Но там были проблемы с деньгами.
— В «Туре» или в Костроме?
— Кострома просила все деньги, что я заработал за полгода, проведенные в команде. Говорили: «Возвращай все, и мы тебя отпустим». Так был составлен контракт.
— Отдали?
— Отдал. Все деньги, что заработал за полгода. И ушел свободным агентом. Получал я в Костроме тогда тысяч 60-70 в месяц — обычная зарплата во второй лиге.
— В «Туре» дела тоже шли не очень хорошо.
— Первые-то полгода все было отлично: я играл постоянно. Потом сменился тренер, привел своих ребят, началась канитель какая-то.
— Из «Тура» получился не менее эффектный переход, чем из «Бордо» — «Рязань-Агрокомплект»!
— В Рязани у нас хорошая команда была — Вася Баранов тогда еще играл. К сожалению, его контактов сейчас уже не осталось — я телефон сменил. Но связка у нас была отличная.
Кресты, «Металлург», завод
— Вы в общей сложности шесть раз рвали крестообразные связки. Не понимаю, как можно продолжать играть после этого.
— Первый раз порвал кресты еще в «Бордо», всего во Франции — пять раз, последний, шестой, в Костроме. В итоге по три операции на каждой ноге. Три с лишним года вычеркнул из карьеры. Последняя операция была лет в 27 примерно. С ней мне Леша Смертин помогал — делали через врачей «Локомотива».
— То есть, на российских огородах в 90-е все было в порядке, а на французских газонах начались травмы?
— Поля-то не при чем: кресты и на ровном месте можно порвать. Джикия тогда на сборах «Спартака» просто пас отдавал — и кресты. И у меня такое было. Два раза рвал, когда боролся за верховой мяч. Приземляешься — и все.
— Восстановление после одной операции мучительно. Как шесть раз вернуться в футбол?
— Очень тяжело после операции — ногу сгибать, начинать ходить. Много раз лезли в голову мысли закончить все это. Но играть хотелось — не могу без футбола. Даже в таком возрасте, как сейчас, не вижу себя вне его.
— Последние годы вы играете дома в Выксе. Чем еще занимаетесь?
— Работаю термистом в колесопрокатном цехе на металлургическом заводе. Вариантов-то кроме завода здесь больше не было. Не учился, правда, специально нигде — через знакомых устроился, взяли.
— Как же быть, если в день матча стоит смена?
— На такой случай делают освобождение. Особенно непросто играть после ночной смены. Пришел с работы, покушал — и на матч, он в час-два дня. Не спишь к тому времени почти сутки.
— Во время пандемии и множества ограничений работу продолжаете?
— Да, у нас непрерывное производство. Как работали, так и работаем по 12 часов. На нас все эти ограничительные меры не распространились. Тренировок с командой только нет, потому что все позакрывали. Кто как может, так и занимается. Я в выходной в лес бегаю.
Пока в Выксе коронавирус не особенно распространяется. Человек 10-11 были с подтвержденным диагнозом, но они в основном приезжие. Их в Нижний Новгород увезли. Надеюсь, поскорее уже все закончится, все откроется, и жизнь вернется к привычному руслу.
— Когда-то «Металлург» собирал по шесть-семь тысяч человек на матчах второго дивизиона, а теперь ходит две-три сотни на матчи областного первенства.
— Все разворовали, разрушили. У нас в «Металлурге» уже с трудом денег набирают, чтобы на область играть. Похоже, умирает в Выксе футбол.
Вообще, в области нет команд профессиональных кроме «Нижнего Новгорода». А раньше сколько было — Выкса, Павлово, Арзамас, Дзержинск, Урень… Вроде регион небедный, деньги есть. Говорят, ВМЗ спонсирует хоккейное «Торпедо» — двум-трем игрокам платит зарплату. А так грустно, конечно. Играли-играли, а потом раз-два — и все развалилось. Дай бог, чтобы хотя бы для детей что-то делали — на турниры их повозили, Россию показать.
— Что вообще такое сегодня выксунский «Металлург»?
— Наша команда считается заводской. В этом году привлекли человек 10-11 молодых парней из школы, а остальные ребята из-под работы бегают. В сумме человек 25 набираем. Тех, кто помнит старые времена, не осталось. Вратарь наш Сашка Давыдов закончил недавно — мы с ним были два динозавра. Теперь я один, но пока еще побегаю.
— Бегаете на добровольных началах, раз команда заводская?
— Зарплату получаем на заводе, а игры — чисто энтузиазм. Есть премиальные за победы, но только за них.
— Когда-то вам все же придется закончить. Что дальше?
— Хотел бы тренировать детей, свой опыт передать. Пока не задумывался об этом — играю и хотел бы играть еще. Если позволит здоровье, до 40 попылю.
— Вы тренировались в «Спартаке», но выше второго дивизиона в России не играли. За кого сейчас болеете в РПЛ?
— За ЦСКА. В детстве болел за «Спартак», как и все мальчишки в 90-е, наверное. Но сейчас «Спартак» — это какой-то бардак.
— У Кержакова, Игнашевича, братьев Березуцких, Смертина, с которыми вы играли, карьера сложилась гораздо успешнее. Не жалеете, что из-за травм не смогли добиться большего?
— Да нет, ни о чем не жалею. Я и правда поиграл с классными футболистами, много где побывал, многое повидал. Переживать и расстраиваться точно не из-за чего.