Виктор Егрушов вспоминает о спортивных достижениях Выксы при Николае Мингулове.
На прошлой неделе на 76-м году жизни не стало легендарного спортивного деятеля Николая Мингулова. О том, как ковались первые победы, рассказывает главный тренер выксунской школы самбо Виктор Егрушов, пишет Выкса.РФ.
Мингулов приехал в Выксу из Челябинска в 1978 году, вслед за новым директором металлургического завода Александром Сергеевичем Вавилиным. Чемпион РСФСР, мастер спорта по самбо, дзюдо и классической борьбе — в коллективе сразу пошли разговоры, что известный борец собирается тренировать. Я уже несколько лет занимался с группой из-под работы. Встретились. И сразу нашли взаимопонимание — оба хотели чего-то добиться в этом деле.
Единственным спортивным сооружением в городе считался Дворец культуры имени Лепсе. В помещении, где сейчас находится банкетный зал, собирались все — и штангисты, и волейболисты, и баскетболисты, и футболисты. Площадка едва вписывалась между колоннами. Для борцов всё выглядело следующим образом: в начале мы выносили в центр тряпичные маты, на них раскатывали куски войлока, а поверх натягивали фланелевую покрышку. Почему-то она была зелёной, под цвет газона. Отзанимались — надо всё свернуть и убрать. И так каждый раз. В июне 1978-го нам разрешили оставить ковёр до осени, из-за того что другие спортсмены в основном тренировались на улице. Но стало очевидно, что эту проблему нужно решать, иначе ребят в секцию не завлечь.
Обратились на стадион «Металлург» к директору Сергею Ивановичу Захарову. Он разрешил оборудовать зал в подтрибунном помещении. С торца пустовала крохотная комнатка, а рядом — склад спортинвентаря. Нужно было сломать стену между ними и отстроить склад дальше по коридору.
Весь день Мингулов крутился в организаторских вопросах, а вечером спешил на тренировку. Как-то пришёл, снял галстук, рубаху, взял в руки 56-килограммовую гирю, поднял несколько раз. А молодёжь смотрит разинув рты! «Ну что, салаги, кто хочет помочь?» — с этими словами взял кувалду и начал долбить стену. Удар, другой — и нет её. Заглянувший было Захаров только покачал головой: «Ну и ломовой!».
Ребята охотно следовали за нами, на носилках выносили кирпичи и мусор. Вместе мы выложили стену склада, а чтобы с потолка не лилась вода, договорились с тётей Зиной, которая на коленках ползала под трибунами и заливала крышу гудроном. За это подарили ей шикарные кроссовки Adidas.
И вот осенью въехали в «стационарный борцовский зал» — именно под таким названием он шёл в документах. Хотя по факту это небольшое помещение 5,5 на 18 метров. По соревновательному нормативу диаметр ковра составляет 7 метров, с внешним кругом — все 9. У нас же получался не спортзал, а коридор. Нас это не останавливало: позднее именно из этого «коридора» вырастут будущие чемпионы мира Сергей Жарков и Сергей Матюков, а пока мы проложили стены поролоном, чтобы смягчить удары при амплитудных бросках, и начали заниматься.
Быстро изучили обстановку в области, поняли, что перспектив в классической и вольной борьбе мало, и решили перепрофилироваться на самбо и дзюдо. В 1979 году в Кстове появилось два чемпиона мира по самбо! Это даже звучало дико — в нашем спорте никто из нижегородцев даже близко не подходил к международному уровню. Тренер Михаил Геннадьевич Бурдиков, его воспитанники Евгений Есин и Николай Баранов в одночасье стали легендами.
Выксунский зал украсила растяжка во всю стену: «Мастер спорта, чемпион — цель каждого дзюдоиста!». На первые показательные выступления набился полный стадион. Милиция старалась сдерживать толпу, но в итоге отступила, и люди прорвались вплотную к ограждениям. Интерес был колоссальным. В пять групп записались почти 350 человек! Мы не знали, что делать — всё это казалось неуправляемым.
На заводе мы с Мингуловым числились не тренерами, а «подснежниками»: он в третьем трубном, я в железнодорожном цеху. Коллеги нас откровенно недолюбливали: не понимали, зачем им в бригаде какие-то спортсмены-нахлебники. Спустя три года меня назначили главным тренером выксунской школы самбо, а Николая Михайловича — председателем коллектива физкультуры ВМЗ. Он уже отвечал за весь заводской спорт.
Таких руководителей, как Мингулов, у нас не было и нет. Сейчас больше говорят, а он не только всё понимал и объяснял, но и сам мог сделать. Каждая оперативка начиналась с вопроса: «И что мы из себя представляем? Вот ты кто, тренер по баскетболу? Куда ездил?» И все отчитывались. Требовательный был, а мне это нравилось! Я считал, что что-то значу, раз с меня спрашивают, и пёр вперёд. Отсюда и вырос наш тандем. Мне как тренеру не приходилось объяснять Мингулову, что такое спорт высших достижений. Конечно, не забывал он и про массовые физкультурные мероприятия, но уравниловку не любил — всех вознаграждал по заслугам.
Борцам завидовали. Наши победы ковались на крохотной площадке — условий нет, а результаты есть. Николай Михайлович постоянно попрекал этим других, задевал самолюбие. И это принесло свои плоды. Завод воспитал мастеров спорта по лыжным гонкам, лёгкой и тяжёлой атлетике, футбольный «Металлург» вышел на всероссийский уровень. Говорят, было проще, но я не согласен — всему своё время. Мингулов подвиг совершил, это нельзя недооценивать. При нём в Выксе начался настоящий спортивный бум.
Разногласия между нами случались — один раз даже чуть не подрались из-за футбола. Но общую идею сохраняли, поэтому равных нам не было. Как-то в середине нулевых я сказал нижегородскому министру спорта Виктору Харитонову, что его роль в становлении хоккейного «Торпедо» очень похожа на историю Мингулова и спортивного клуба «Металлург». Когда в 2008-м Николаю Михайловичу присвоили звание заслуженного работника физической культуры РФ, Харитонов пошутил: «Иваныч, я твоё указание выполнил!» А я ему: «Спасибо, вы сделали то, с чем согласны все в нашем городе».