Ветерану Выксунского металлургического завода Олегу Коршунову на днях исполнилось семьдесят пять. Четверть века из них на пенсии. Но бодр, жизнелюбив, деятелен. И, похоже. судьбой своей, не сказать, чтобы легкой (весь совокупный стаж связан с мартеновским производством) вполне доволен. И дети, и внуки, и правнуки — все, как сейчас говорят, в шаговой доступности. В родной для многих поколений Коршуновых Выксе, первые из которых — по семейным преданиям — появились здесь чуть ли не во времена основания города…
Отец недавнего юбиляра Иван Дмитриевич Коршунов тоже работал на металлургическом. Выпускник артиллерийского училища, он воевал вплоть до окончания Великой Отечественной. Победный май старший лейтенант Коршунов встретил в Кенигсберге. Вернувшись в родные края, работал бригадиром в листопрокатном, какое-то время — в шихтокопровом цехе.
Пока отец воевал, Олег, потерявший мать еще в раннем детстве, оставался на попечение бабушки и дедушки — деда не по крови, но роднее родного. Памятно из той поры он идет в детский сад (где ныне, как и много лет прежде, храм Иоанна Богослова) под тревожный гул с неба. Олежка был в курсе, кто летит, куда и зачем: гитлеровские «соколы» на Горький, бомбить. И еще: дед Степан Васильевич вырыл глубокую яму на задах, оборудовал семейное бомбоубежище. Он, насколько возможно, старался быть в курсе событии. Даже составлял карту военных действий, на которой флажками отмечал главные сражения и линию фронта.
Сын фронтовика с дошкольной поры увлекся рисованием. Олег Иванович по сей день помнит эти малюсенькие, сточенные почти донельзя, карандашики, которые и детской ручонке держать было неудобно. Вернувшийся с фронта отец это увлечение одобрял и всячески поддерживал. Он любил картины в доме. Цеховому художнику даже заказал портрет вождя всех народов в полный рост.
В 1953 году, вскоре после того, как окончил десятилетку, семья перебралась в Сумгаит. Олег устроился учеником слесаря КИП в мартеновский цех трубопрокатного завода. Здесь расцвела еще одна страсть — музыкальная. Причем к очень специфическому для тех времен жанру — джазу. На огромном рынке в Баку, называвшемся Кубинкой, его знали как завсегдатая, дотошного «инспектора» и постоянного покупателя.
— Как она забирала, эта музыка! — вспоминает седовласый ветеран. — Оркестр Глена Миллера с его мелодиями из кинофильма «Серенада солнечной долины». И наш довоенный джаз: Леонид Утесов, Александр Цфасман, Яков Скоморовский, Александр Варламов. Я собрал целый чемодан контрабандных и отечественных пластинок.
Выуживал немало экстраординарного на виниле и рентгеновской пленке. Немалую часть зарплаты там оставлял. Но отец не ругал. Сам был меломаном, хорошо играл на гитаре. По его же инициативе семья приобрела очень дорогой и мощный радиоприемник «Мир» — шикарный по тем временам аппарат, ну очень громкий. Его ставили на подоконник и включали в полную силу, а молодежь во дворе танцевала.
Так прослыл закоперщиком увеселительных мероприятий. Завидят, что Олег куда-то идет со своим чемоданчиком из-под патефона, — тут же выстраивается целая кавалькада. А тут новый вождь и новые веяния. Стало сложнее… Хрущев, понимаешь! Этому краковяк подавай! Милиция не раз предупреждала: «Смотри, парень, доиграешься».
Не успел доиграться. Призвали в армию, посадили на пароход и отправили в Красноводск. А с того берега Каспия дальше — до самой границы с Афганистаном. Там условия жестче, чем на Апшеронском полуострове: пески кругом и жара несусветная.
Службу изрядно облегчили способности к оформительской работе: набил руку, готовя выпуски школьных стенгазет. Начальство прослышало, что Коршунов неплохой рисовальщик, нет-нет да и подряжало его. На одной заставе ленинскую комнату в порядок приведет, оседлает лошадку и на следующую.
Тогда же начал писать маслом. Товарищ по службе, брат профессионального художника, кое-какие «секреты» подсказал. Скоро в части прослыл живописцем, пошли заказы от офицеров. Еще подростком Олег заболел футболом. Вместе с товарищами по уличной команде пешком обошел всю ближнюю округу: Виля, Проволочное, Черная, Грязная, Досчатое — где только ни появлялись. В Сумгаите играл за команду мартеновского цеха. В армии приходилось отстаивать честь части.
В 22 года снова оказался в Выксе, куда еще раньше вернулась семья. Попросился на мартен, к печи. Взяли, скорее всего, именно из-за причастности к футболу.
— Думаю, тренер попросил у председателя завкома Анатолия Федоровича Конышева, а тот замолвил словечко в отделе кадров, — говорит Коршунов. — К тому же некоторый опыт работы на мартене у меня уже была. Благодаря футболу и с женой познакомился. Друг Костя Малинин 1 мая, после очередной «зарубы» с «Авангардом», пригласил пойти с ним и его девушкой в гости. В только что построенный возле ДК машиностроителей первый панельный дом. Там увидел Инессу, пригласил на танец, вызвался проводить.
Со спортом вскоре пришлось расстаться. Время от времени играл за цеховую команду. Коллеги сказали: «Тебе, Олег, нужно в слесаря переходить, легче будет подмениться». Не мог он себе позволить потерять в зарплате: дом строили, старшая дочь подрастала. На завод он шел с радостью:
— Да, работа тяжелая, порой очень. Помню, еще на подступах к мартену приглядываешься, в какую сторону ветер дым из труб относит. Если от Нижнего пруда — вздох облегчения: на площадке не так жарко будет.
Подпаливался, было. Один раз, когда летку разделывал. Толстая спецовка в этом месте сразу истлела. Долго потом ихтиолкой благоухал. Другой раз пол-лица опалило, кепку сдуло в канаву, а его самого ограждение остановило. По-настоящему мужской труд.
– Иногда до такой степени выматывался, что ноги не держат, голова кружится, — признается тогдашний подручный сталевара — Подумывал о перемене поприща. Но стоило немного отдышаться, и забывалось. А потом, интересно же! Плавка на плавку, как человек на человека, не похожи. Мы и спокойную, и кипящую сталь варили. У каждой свой характер. Разберись-ка с ней, тем более, когда, замещая бригадира, сам ее ведешь. Выдавались и особо каверзные: то замякает, то еще что-то, нужно спасать. Ни одной, которая по шаблону бы прошла, каждый раз наблюдай и думай. Как у нас говаривали, в домне ничего не видно, но все ясно, а в мартеновской печи все видно, да ничего не ясно.
Вспоминает Анатолий Павлович Дарвин, в ту пору заместитель начальника цеха ремонта печей:
— Когда закрывали старый мартеновский, начальнику нового Кукушкину было распоряжение принять в свой коллектив десять человек из числа тех, кто к тому времени не выработал горячий стаж. Он позвонил мне, попросил составить список кандидатов. Хорошо помню, что третьим в него я вписал подручного сталевара Олега Коршунова. У него была очень хорошая репутация.
Оригинальный человек. Из тех, кто в работе красив. Делал все с разумом, четко, без суеты. Свои, особенные, отточенные движения. Даже орудовать лопатой можно как получается, а можно как ловчее. Чтобы следующий раз было легче, лучше. Многие эту его особенность подмечали, старались что-то перенять.
Сначала Олега Ивановича «прописали» на шихтовом дворе, а потом вновь к печи, первым подручным. Трудился в бригадах самых именитых сталеваров завода. Отработал в общей сложности 30 лет. Большую часть — первым подручным сталевара.
Чем живет ветеран нынче? А все тем же! Хозяйственные заботы — в своем доме, в саду и на даче их предостаточно. Зимой коротает время за мольбертом. Он неплохой копиист. Многие из написанных картин подарил близким и друзьям-товарищам. Так что скучать и тем более отрываться от жизненных реалий, ощущать себя обездоленным никогда не приходилось.
Дочь Жанна рассказывает: «Аккуратист! Даже на работу отец всегда ходил в отутюженных брюках со стрелками и ухоженной обуви. Трудно было представить его за палисадником, даже для того, чтобы выбросить мусор, в трико и тапках. И нам, дочерям, объяснял: чем размениваться на дешевые обновки, лучше приобрести одну качественную и красивую вещь, которая лежит к душе и глаз радует. Родителем был требовательным, строгим, с весомым словом. Учил видеть прекрасное в окружающем мире. Мне всегда казалась завидной такая папина черта, как наблюдательность, умение быстро схватить какие-то главные качества характера нового знакомого».
Инесса Степановна, прошедшая с Олегом Ивановичем по жизни рука о6 руку целых полвека, характеризует супруга как человека доброго и исключительно ответственного. Говорит, что прежде, чем что-то пообещать, Олег Иванович непременно все обдумает, взвесит «за» и «против». Если дал слово, сдержит непременно.
Игорь Пчемян
Газета «Выксунский металлург» от 2012 года