К столетию лыжного похода комсомольцев-кулебачан и выксунцев в Москву посвящается.
Шёл двадцать третий год (на самом деле – 1924 год. – Прим.), шестой год Советской власти.
… Яркое мартовское солнце слепило глаза. Длинными стрелами вдоль старого Выксунского парка протянулись тени. Они показывали на запад. Туда же нацелились четыре пары разнокалиберных лыж.
Четверо парней, экипированных по послевоенному образцу, молча выслушивают советы друзей.
— Глаза берегите, вон как слепит. Защитные очки бы…
— До очков ли. Лыжи бы понадёжнее, да обувь поудобнее. Колька Токарев, видно у великана лыжи стянул, как раз в два его роста.
Но было в одеянии ребят одно такое, что делало их более рослыми, строгими, подтянутыми — краснозвёздные будёновки. И ещё, каждый из них чувствовал, как плотно прижался к бедру наган.
Заместитель секретаря уездного комитета комсомола РКСМ Пётр Канонов ещё раз придирчиво осмотрел лыжников и, как бы подводя черту напутствиям, сказал:
— Словом, братва, цель вам ясна — подробнее узнать о спорте в столице. Посмотрите, как работают секции, поговорите с тренерами. Столичный опыт нам здесь позарез нужен. Встретят вас из «Рабочей газеты». Из Москвы телеграфируйте немедленно.
Канонов обнял каждого, что-то хотел добавить, но раздался звонкий мальчишеский голос: «На старт!».
В солнечном потоке, словно язычок пламени, мелькнул красный флажок. Одиноко и запоздало щёлкнул затвор фотоаппарата. Лыжи звонко заскрипели по мартовскому снегу.
Через несколько часов три Николая и один Евгений стояли на окском берегу, там, где кончаются знаменитые муромские леса. Перед ними распахнулись заокские дали. Туда убегало солнце, которое стало для них проводником в этом забеге. Там, вдали, за три сотни вёрст ровно гудела великая труженица — столица. Её голос доносился и до муромских лесов и дальше, до самого великого океана; он будил, звал к новой жизни…
А лыжи скрипели и скрипели, и по снегу тянулась ниточка к Москве. На ночёвку остановились в Меленках, небольшом городе, который смотрел на пробуждающийся мир, подслеповатыми окнами домов, не протёртыми от долгой спячки. Только в некоторых окнах вздрагивали красноватые блики огня. Ребята потоптались у приглянувшегося дома, постучали. В избе увернули и без того маленький язычок в лампе, чья — то борода приникла к стеклу.
Через несколько минут застучали засовы, раздался недовольный хрипловатый голос:
— Чаво нада?
— Спортсмены мы в Москву едем, ночевать бы.
— Спортсмены… Не слыхали что-то.
— Мандат у нас есть, документы исправны.
Калитка со скрипом приоткрылась, протянулась рука.
— А ну, давай документы…
Долго ещё поскрипывали лыжи у крыльца. Неведомо, разобрался ли хозяин в скупых строках мандата, или больше подействовала на него круглая печать в конце, только через полчаса друзья уже спали.
Утром ребят разбудило брюзжанье хозяина, который говорил кому-то:
— Да вон, спортсмены какие-то… чуть избу не спалили. Подтопок только истопили, а они одёжу на дверцу повесили. Не углядел…
О первом ночлеге ребята не вспоминали ни хорошим, ни плохим словом — уж очень спешили в столицу. Только Николай Рощин чертыхался после каждой версты. Не давал ему покоя рукав новёхонького френча, сгоревший аж до самого плеча. И теперь этот френч, гордость Николая, да и всего отряда, пришлось замаскировать под облезлый дырявый свитер.
Лыжня петляла по овражкам да перелескам, то вдруг вытягивалась, как струна, по ослепительно белой равнине, на которой тёмными заплатами разбежались деревеньки. Неуютными были заокские дали впервые после революции годы.
Тернистой оказалась эта лыжня для ребят. Пробег совершали без особых тренировок, на свой страх и риск. Экипировка самая примитивная. В валенках, на плохеньких лыжонках за триста вёрст — не каждый решится. Но надо же было кому-то делать первые шаги в спорте. Правильно говорили в уездном комитете комсомола: «На вас вся молодёжь смотрит. Сдюжат ли комсомольцы?»
В конце второго этапа у Коли Котова стали пухнуть ноги. Растёр в валенках. Стал больше нажимать на палки. Думал, выдержит, ведь самый сильный в отряде, штангой занимался. Но и руки сдали.
— Не могу дальше, ребята. Подвёл я вас, но не могу, — воткнул палки в снег и обречённо опустил голову. Трое заставили его идти дальше, ещё несколько вёрст до ближайшей станции. На станции Нечаевская простились. Николай долго провожал взглядом три удалявшиеся фигуры. Ему было тяжелей, чем на тех злосчастных последних вёрстах. Тогда рядом шли настоящие друзья.
В столицу лыжники прибыли в полдень. Солнце быстро пожирало посеревший снег окраин, поэтому последние вёрсты оказались самыми трудными. Но вот показались корпуса фабрики «Красный Октябрь». Оставались последние минуты пути. На финише толпился народ. Ребята ускорили движение. Последние метры. Взмах красного флажка. Финиш. Лыжные палки воткнулись в рыхлый снег. Поставив последние точки на 320-й версте. В редакции лыжников ждали. Накормили. Дали отдышаться. Потом ребята долго рассказывали: о пробеге, о друзьях-комсомольцах, о первых шагах физкультуры и спорта в Кулебаках.
Впереди у них было ещё много встреч с тренерами, спортсменами. Из редакции же они сразу побежали на почтамт. В родное село к комсомольцам понеслись слова телеграммы: «Пробег успешный. Встретили отлично. Привет всем».
Книга «Какими мы были. К 100-летию кулебакского комсомола» (хронология забега немного отличается от воспоминаний Евгения Нечаева)
Пробег Выкса — Москва
Вышедшие на лыжах 3 марта из города Выксы Нижегородской губернии члены Рабочего спортивного клуба товарищи Рощин, Нечаев и Токарев 10 марта прибыли в Москву. Товарищи прошли 350 километров в 7 дней, причем идти пришлось при теплой солнечной погоде, что, конечно, затрудняло скольжение лыж. Целью своего пробега участники по собственным их словам ставили личное ознакомление с Москвой и постановкой физической культуры и в частности лыжного спорта в столице.
Из рассказов товарищей лыжников выяснилось, что лыжами интересуется не только городское население, но и крестьяне глухих деревушек, мимо которых лыжникам пришлось проходить. Большим тормозом для развития лыжного спорта является повсюду ощущающаяся нехватка лыж; пришедшие лыжники продемонстрировали свои потертые дощечки, которые считаются у них в городе редкостью.
Несмотря на скудное питание в дороге и вообще тяжелые условия перехода, участники пробега – провинциальные спортсмены поражали своим бодрым и здоровым видом.